Elem Klimov and Larisa Shepitko were the most beautiful and tragic couple in Soviet cinema. Their films were banned, put on a shelf, and released in limited editions. Larisa shot only four pictures, Elem - six. Despite this, both Elem and Larisa are recognized classics of not only Soviet, but also world cinema.

. Shepitko and Klimov were independent values in directing, while in life they could not exist without each other. Elem helped Larisa to finish her first film and completed the last one, which she did not shoot. After her death, he never married again.…

Taking part in the film: Anton and German Klimov, Alla Demidova, Vyacheslav Zaitsev, Vladimir Gostyukhin, Gleb Panfilov, Inna Churikova, Alexey Kravchenko, Alexey Petrenko, Armen Medvedev, Boris Krishtul.

The film was awarded the Channel One Prize for the best documentary film of 2007.

Женская магия

“Зачем пережила тебя любовь моя…” Лилии Вьюгиной на “Первом канале”

ПРЕМЬЕРА

Анастасия МАШКОВА

Э.Климов и Л.Шепитько

С этим фильмом, получившим право называться авторским, то есть буквально “фильмом Лилии Вьюгиной” (это первый титр картины: исключительная привилегия на федеральном канале в наше время!), в общем-то связывались определенные ожидания. И как ни странно, ожидания оправдались – без опасений, без скидок… Хотя опасения, и серьезные, были при всем уважении к режиссеру… В общем, очень странное у нас сегодня телевидение.

О режиссере этого фильма про знаменитых режиссеров – про Элема Климова и Ларису Шепитько – в газете “Культура” уже писали применительно к двум последним работам Вьюгиной: “Александр Годунов. Побег в никуда” и “Большая Медведица”. И дело тут не только в политике газеты и предпочтениях аудитории: “Большая Медведица” – о Наталье Медведевой – стала большим событием без скидок на сенсационность темы и эпатажность персонажа. Именно после “Большой Медведицы” возник переход в новое качество: имя Вьюгиной узнали. До этого оно было известно настолько, насколько это возможно в профессиональной среде. Хотя Лилия режиссировала ряд мейнстримовых для “Первого канала” проектов, сняла несколько совсем не женских по своей тематике телевизионных фильмов. Один из них – “Лесные братья” получил премию имени Артема Боровика. Но с “Большой Медведицей” произошла совсем другая, очень знаковая история. В “большой эфир” картину, как известно, не пустили, но свой успех она добрала иначе, и с лихвой, благодаря не растерянной уникальности темы и героини. То, что было явным минусом картины (явление Лимонова – не в последнюю очередь, но также и правдивость коллизий, его “неформатность” в не телевизионном смысле), вылилось в мощный плюс. Важнее подчеркнуть: не просто нашлись люди, способные помочь встрече подобного документального кино с его аудиторией (тут ведь даже кинотеатра и соответствующей проекции не нужно: вот и проводили показы “Большой Медведицы” в ночных клубах). Нашлись механизмы, способные донести фильм до аудитории. Именно механизмы.

В телевизионный эфир ежедневно вбрасывается огромное количество программ, фильмов, сюжетов. Некоторые фильмы после эфира обретают вторую жизнь: хорошо это и плохо, но многое становится “доступно для скачивания” в Интернете. И в принципе, телевизионные фильмы уже могут обрести эту вторую жизнь после прессы, клубного показа. И неужели публичное “рождение”, пафосное появление на свет в программной сетке уже не обязательны, скорее, желательны?.. Пока вопрос подобным образом не стоит, но заставляет задуматься. Так какое же дополнительное качество приобретает фильм, если таковое рождение все-таки происходит и обставлено оно соответствующим образом, с рекламой, с именем режиссера (она же – автор сценария) в начале картины?

Фильм Лилии Вьюгиной оказался очень целомудренным – в том смысле, в каком это понятие применяется в документалистике. Нет самовыражения на чужом материале и героях, фокус режиссерской оптики не искажает их судьбы. Вот, казалось бы, как все сложно, а спустя время выясняется, что все очень просто. Может быть, не все, конечно, но многое.

Даже вокруг Шепитько и Климова, людей исключительно принципиальных, даже наивных, все время что такое “витало”: сплетни, зависть, домыслы. Если говорить всерьез, то было там два сюжета, о которых во время оно много говорили в “своей среде”. И как бы предполагалось, что “приближенные” к среде (киноведы, журналисты) должны “это” держать в уме.

Во-первых, он многое сделал за нее. Выясняется, что в этом не было ни проблемы для двоих, ни постыдной тайны… Да, ровно по той причине, что ей инкриминировали (“она-то женщина, он как минимум мужчина”), Шепитько знала, что в критический момент ее замыслы могут быть доверены мужу. Не потому, что он ей поможет, а потому, что он ей не повредит. Прошли годы после смерти Шепитько, годы его одиночества и потерянности: Климов никогда не развивал тему своей причастности к ее успехам.

Второе, в чем их обоих никогда не обвиняли, скорее, жалели: слишком близко подошли к оккультным материям и знаниям, впустили в себя опасные энергии, снимали актеров под гипнозом, во всяком случае, с сорванным эго, в измененном состоянии сознания… И опять время все расставило по своим местам. Скольким испортила жизнь – банально – безбожная власть, потом – дикий рынок. А какой-нибудь оккультист-экспериментатор типа Вернера Херцога (он, между прочим, однажды ухитрился сделать сложнопостановочный игровой фильм, где все актеры играют в состоянии гипнотического транса) живет и снимает себе, ничего уж совсем жуткого с ним не произошло.

В фильме этого мотива вообще нет. Он не аукнулся, не нашел себя в душе постановщика. Но как понятно, о чем говорит Шепитько в своем почти единственном большом интервью (по печальной закономерности – взятом для зарубежного, то есть болгарского, ТВ): “В последний момент, когда я уже решала уйти, что-то случалось, и я возвращалась в профессию. И это – магия кино”. Заметьте, она говорит не о сцепках кадров или режиссерских решениях. Она говорит о жизни.

Судьба Ларисы Шепитько, при всем ее трагизме, могла бы стать неким маяком, а она сама – “иконой” (в современном понимании этого слова: знаковым персонажем) для множества российских женщин, ищущих в жизни нечто большее, чем мучительное выкарабкивание из навязанных “женских” проблем. Навязанных масскультом, в том числе слезливыми лакокрасочными фильмами в жанре “плакат на стенку с девочкой”. Сколько таких фильмов сняли о сколько-нибудь известных наших соотечественницах? Как в пресловутое “наше прекрасное время” мог появиться “Зачем пережила тебя любовь моя…” – о Шепитько и Климове – скромный, лишенный ложно понятой смелости и сенсационности? Видимо, это и есть магия женского кино.

Газета «Культура» №11 (7572) 22 – 28 марта 2007 г.